Судьба прадеда

Я рад, что у меня появилась возможность рассказать о судьбе своего прадеда, его товарищей-однополчан. ...струнка души вздрагивает при упоминании о Великой Отечественной. уважение к выжившим, прошедшим сквозь этот всепоглощающий огонь. Скорее всего, это чувство патриотизма, оно живо в каждом из нас…

Село Красновичи, столь близкое и родное для моей семьи находится в Унеченском районе Брянской области России.  Не было на Брянщине уголка, где война не наложила бы свою трагическую печать .

Великая Отечественная стала для нашего народа суровым испытанием на стойкость, «испытанием огнем, железом и кровью». Так часто любит повторять моя бабушка, а ей как нельзя лучше известен истинный смысл этих слов! Это событие застало ее еще совсем ребенком, но она помнит очень многое, ведь забыть такое очень трудно.

1939 год, мой прадедушка вернулся с только что начавшейся советско- финской  войны . В это время Унеча жила тревожной жизнью. 16 августа 1941 года немецкие танки подходили к Унече. Среди гражданского населения началась паника, многие ринулись в окружающие леса, бросая свои жилища и пожитки. Над краем нависла вражеская оккупация, длившаяся два года. В Унечском районе гитлеровцы, как и в других местах, временно ими захваченных, установили «новый порядок». Они вербовали предателей родины на должности бургомистров, старост, полицаев и, опираясь на них, грабили, убивали людей, больных пленных сжигали заживо, морили голодом. В первую очередь оккупанты вешали и расстреливали партизан и подпольщиков, истребляли партийно-советский актив.

Бабушкин отец к этому времени уже вступил в ряды партизанского актива в своем родном селе Красновичи и принимал участие в партизанском движении. Он, совместно с другими добровольцами ходил на разведку, помогал местным жителям, спасал раненых бойцов Красной Армии, собирал оружие, поджигал вагоны и выводил из строя паровозное депо. Неся огромные потери в людях и технике, враг во что бы то ни стало, стремился овладеть железнодорожным узлом. Унеча и для советского командования была важным стратегическим пунктом. Не случайно здесь расположился штаб Брянского фронта. В течение короткого срока местным партизанам удалось минировать шоссе Брянск— Людиново.

Жизнь в деревне была тоже очень тяжелой: дома выгорели почти все, люди лишились крова, хозяйства, какой бы то ни было пищи. Крестьяне привозили продукты, но только в обмен на соль: за стакан соли — пуд муки или два пуда картошки. Ни спичек, ни мыла — ничего не было... Моя прабабушка с четырьмя детьми вынуждена была перебираться из дома в дом, добрые люди помогали. «Спали вповал на полу, питались баландой из мороженой картошки и капусты, картофельными очистками и другими несъедобными остатками пищи, но мы, дети были счастливы тому,  что   у  нас есть кров над головой, и ничего нам больше не нужно было»,- говорит бабушка.

Сельское население повсеместно оказывало сопротивление оккупантам в заготовке продовольствия и сельскохозяйственного сырья. Часто попытка изъять у крестьян хлеб и другие продукты превращалась для гитлеровцев в боевую операцию.

Партизаны тоже сумели серьезно осложнить немцам жизнь на оккупированной территории и заставили их отвлечь с фронта значительные силы для наведения порядка в тылу. Во многих селах и деревнях были созданы группы самообороны и комсомольские подпольные организации. Некоторые из них были разгромлены врагом. Красновичскую группу, в которой насчитывалось 12 человек, немцы расстреляли полностью. Расстреляны были не все сразу, но в первой восьмерке , вместе со своими боевыми товарищами, оказался и мой прадедушка. Один из так называемых полицаев- предателей посодействовал этому. Ничего не объясняя, в один день их пришли и забрали. Куда- никто не знал. Лишь спустя какое- то время, их семьям сообщили, что их кормильцы не на очередном задании, а расстреляны. Случилось это в 2-х километрах от Красновичей, в соседней деревне Чёртовке, в лесу… 9 апреля 1942 года моего прадеда не стало …

Сейчас  я  знаю только то, что раньше на том месте, в Чёртовке, после расстрела, местные соорудили что-то вроде надгробия. Туда, на могилу восьмерых, часто приходилось пробираться под пулями моей прабабушке вместе со своими детьми…Позднее, после окончания войны, это надгробие - могила, было перенесено на красновическое кладбище. И по сей день там высится небольшая стела, на которой выгравированы фамилии и имена героев, среди которых читается и такое как Кургуз Геннадий Ананьевич (1912-1942гг)

Вот судьба только одной семьи, моей. А ведь таких сотни, тысячи.