История семьи - история страны

Приближается великая дата – 75-летие Победы в Великой Отечественной войне. В связи с этим каждая семья вспоминает, наверное, истории своих родственников- свидетелей тех страшных дней. Моя семья – не исключение: у меня на фронт ушли два деда, бабушки – ветераны тыла, отец с матерью – дети войны. У каждого своя судьба: дед по матери Никитин Алексей Никитич пропал без вести в 1941-году, успели от него получить всего одно письмо. Где погиб, где захоронен – никто не знает.

             Дед Горшенин Николай Никитич вернулся с войны и прожил до 1969 года. Поскольку меня еще не было при его жизни, про судьбу  своего деда я знаю по рассказам родственников. Очень хочется поделиться воспоминаниями.

             Родился Горшенин Николай Никитич в 1911 году в деревне Шадрасак-Кибья Алнашского района Удмуртской Республики. В голодные 20-е годы остался сиротой, и его вместе с братом Кузьмой отправили в Ольгинский сиротский приют в с. Можга. Молодое советское государство не очень справлялось с обеспечением обездоленных детей (их  после гражданской войны, неурожая 20-го и засухи 21-го года  было очень много), и было принято решение отдавать детей в семьи. За детьми приезжали и издалека. Дед вспоминал, как однажды приехали люди, разговаривающие на другом языке, они смотрели, как дети едят: если с аппетитом и быстро – значит, здоровые. Чернявый голубоглазый мальчик понравился одному из них. Забрали также и Кузьму, но на вокзале братья потеряли друг друга – дед обегал все вагоны, но брата не нашел. Так мой дед оказался в Гомельской области ныненшней Беларуси на  каком-то хуторе в украинской семье. Прожил он там два года. Дед вспоминал, как он скучал по родине: вечерами сидел на берегу реки и все смотрел на восток.

Хозяин оказался жестокий, за малейшие провинности наказывал, а жена его была добрая, но слепая. Николай полюбил её. За три месяца он выучил язык, пел украинские песни. Скорее всего, его бы усыновили, но дед ушел от них.  У хозяев была не совсем нормальная дочь Дора. Как-то она ударила теленка по позвоночнику , тот больше не встал. Девочка все взвалила на Николая, и хозяин избил мальчика железными цепями. Слепая женщина очень его жалела, но боялась мужа. После этого случая Николай сказал: «У меня есть дом, сестра и брат. Я не останусь здесь».

             Еще дед вспоминал, как, доехав до Москвы, он на вокзале своровал пирожок. Он говорил: «Единственный раз в жизни я взял чужое – из-за голода», а потом добавлял: «Хоть бы два взял что ли, и не наелся совсем». Как бы то ни было, он вернулся домой. Через некоторое время возвратился и брат Кузьма. Но дядья нерадушно приняли их – лишние рты.

            Вскоре дед женился на моей бабушке, Евдокии Ильиничне Медведевой. Бабушка была из обеспеченной семьи, у прадеда Ильи не было сыновей, и оно взял зятя к себе домой. Наконец дед обрел настоящую семью.

            Но наступили 30-е годы, в деревнях стали создаваться колхозы. Вступить или не вступать в колхоз – этот вопрос был не из легких. Бабушка моя рассказывала, как собирались братья Горшенины в одной избе и думали, что делать. Решили – будут жить без колхоза, сами по себе. Но жить им спокойно не дали – все имущество дочиста конфисковали. Забрали в колхоз  и скотину, и пасеку, и мельницу прадеда – оставили их с одним чугунным горшком. Благо, дом оставили и в Сибирь не отправили. Тяжелая жизнь началась. В конце концов все равно пришлось вступить в колхоз.

Но тяжелой  участи многих людей того времени – сталинского лагеря – не удалось избежать: дед взял свой же конфискованный плуг из колхоза, и без лошади, на себе они с бабушкой вспахали огород. Местные коммунисты - активисты сдали его в милицию, и деда приговорили к двум годам лагерей. Бабушка двое суток также просидела в заточении в Алнашах – пошла на свидание с мужем. Свидания не дали, без воды, без еды, не объясняя ничего, продержали в камере. Дед  с горечью рассказывал о том, как в этих лагерях погибали совершенно невинные , хорошие  люди от голода и болезней, от непосильного труда. «Я бы тоже умер, - говорил дед, - но меня подкармливала одна сердобольная женщина из вольнонаемных. Мир все-таки не без добрых людей».

            Когда началась Великая Отечественная война, Николай Никитич находился ещё  в лагере, на строительстве какой-то ГЭС, но срок уже подходил к концу. Лагерь находился недалеко от линии фронта- фашист уже двигался к Москве. Заключенные слышали и гул немецкой авиации, и бомбежки. Некоторых брали на фронт прямо из лагеря. Деду повезло – его на три месяца отпустили домой. Затем забрали на войну.

            Так начинается военная часть биографии моего деда Горшенина Николая Никитича. Писем деда, даже боевых наград не сохранилось. Но я с детства храню в памяти рассказы бабушки, мамы и братьев о своем дедушке. Воевал Николай Никитич на Волховском фронте в составе 844 с.п. 267 стрелковой дивизии. Дивизия участвовала в обороне Ленинграда, а также вела наступательные бои в районе реки Волхов. Тяжело было на войне, страшно. Недалеко был блокадный  Ленинград. Дважды на Николая Никитича приходила похоронка: в 1941 и 1943 году. Первый раз ранило его нетяжело, он из госпиталя написал письмо, что он живой. В книге Памяти по Удмуртской Республике до сих пор дед числится погибшим 20 декабря 1941 года.

            А вот второй раз ранение было уже тяжелое. Это был  последний бой деда. Командиры дали по сто грамм спирта и приказали взять одну деревню. Но силы явно были не в пользу наших. Немцы начали психическю атаку. Они что-то кричали, свистели и стреляли в упор из автоматов и крупнокалиберных орудий. Наши солдаты падали как подкошенные – большие были потери. Пришлось отступать. Деда  ранило в ноги и крупнокалиберным попало в плечо ( у нег оно осталось дырявое), он лежал, истекая кровью. Немцы наступают. Для советского солдата не было ничего позорнее, чем в сознании оказаться в плену. Дед накинул на себя тело погибшего товарища и притворился мертвым. Немцы шли и протыкали штыком убитых и раненых. Проткнули и того мертвого, под которым лежал дед.  Затем он не раз говорил о том, что на войне и мертвые помогают выжить своим товарищам. Когда все стихло, дед решил ползти. Одной рукой при помощи карабина он полз, как мог. Но немцы его заметили и стали стрелять. «Ползу, как могу, про себя читаю молитвы.  Мимо летят пули, но ни одна меня не настигла – Бог уберег», - рассказывал дед. Дополз до леса и увидел своих, успел крикнуть.  Его заметили, завернули в плащ- палатку, загрузили в машину, и дальше он мало что помнил. Дед оказался в госпитале. Тогда семья получила вторую похоронку.

Через некоторое время в 1943 году Николай Никитич вернулся домой с двумя медалями: «За отвагу» и «За оборону Ленинграда».. Все его считали погибшим, а он вот – живой. Мой папа, к тому времени восьмилетний мальчик, надел пилотку отца и отправился к соседу, дяде Андриану. Тот не может поверить, что его друг восстал из мертвых, крутит в руках пилотку и плачет.  В нашей семье   очень хорошо помнят именно эту историю. «Много вы пережили, - говорил он жене, - но не видели самого страшного – бомбежек, повешенных людей, сожженных деревень». Он всю жизнь жалел тех людей, которые оказались под немцами, в зоне боевых действий.

У дедушки с бабушкой родились еще дети: дочери Юлия и Васса и сын Семен. Всего они воспитали 4 детей.

            Несмотря на тяжелые боевые увечья, Николай Никитич трудился в колхозе, на спиртзаводе в селе Голюшурма  Алнашского района. Последние годы дед не мог работать, болел. Военную пенсию не получал: руки, ноги на месте- значит,  должен прокормить себя. Ему было очень неловко оттого, что живет на иждивении родных. Но никто его не осуждал – такая была жизнь. Как мог, он присматривал за внуками. Как же он обрадовался, когда получил 12 рублей колхозной  пенсии. Моя мама, сноха Николая Никитича, всегда с большим уважением отзывалась о свекре, жалела его. Листая известные мне страницы жизни деда, я удивляюсь тому, как много может пережить один человек. В его жизни, как в зеркале, отражается история нашей многострадальной родины.

Скончался мой дед в 1969 году в возрасте 58 лет. Самое время жить. Но короток был жизненный путь тех, кто оказался на войне с первых дней её начала. Не успели они насладиться мирной жизнью, не купались в лаврах, не считали себя героями. Это была их жизнь, их судьба. И они жили в той жизни, в которой оказались. И прожили они свою короткую жизнь достойно. Каждый из них – герой.

Мы, наследники Великой Победы, должны помнить о них. Наша задача –передать нашим детям и внукам память о былых свершениях, жертвах и победах, которая могла бы сделать нас сильнее духом. Ведь история каждой семьи, каждого отдельно взятого человека – это история нашей страны. Помнить о своих предках – значит любить свою Родину.