Неизвестные герои

Миша пришел из школы, швырнул портфель в угол и сел обедать.

- «Ты что такой хмурый, расстроенный? Случилось что?» - спросил я.

- «Да, скоро 9 Мая, праздник большой будет» - с неохотой в голосе ответил мне правнук, ковыряясь в борще. «И мне поручили ответственное дело».

- «Ишь какой ответственный» - сказал я улыбаясь, «Какое такое дело?».

- «На сцене выступать с рассказом о подвиге, о войне, ведь из всего класса, а точнее даже из всей школы, только у меня есть живой участник войны. То есть - ты».

- «Да, есть такое дело…».

- «Я лучше откажусь от выступления», - вставая из-за стола сказал Миша и ушел в свою комнату.    Я помедлил и решил рассказать ему о своем товарище. Позвал правнука: «Ну-ка бери ручку, тетрадку и записывай мой рассказ».

- «Ты уверен, что хочешь вспоминать войну?»

- «Да, если о Победе рассказывать не будут, то потомки вообще о войне забудут! Слушай о товарище моем, Михаиле из Воркуты, в честь него тебя ж и назвали. Он совершил героический поступок, будучи на год младше тебя. Ну, записывай».

         ″Была зима 1941 года. Уже пятый месяц длилась блокада небольшого белорусского поселка Василевичи. 20 января нам поручили любыми средствами доставить туда провизию и боеприпасы. Потому что основная перестрелка шла в противоположной стороне, и с северной части поселка, окруженной непролазными топями, можно было попытаться прорваться. Командир партизанского отряда Степанец быстрым движением разложил на столе карту. «Глядите, хлопцы, вот здесь фрица нет, не подойти им, болота». Он водил пальцем по карте. «А мы атаку начнем вот здесь, чтобы фрица отвлечь, а вы должны прорваться вот здесь. С Богом, братушки мои. Ты, Гоша, топи эти с измальства знаешь. Поведешь значит, как в тот раз тебя Данила вел. Почитай не забыл дорогу. Только теперь местность сильней простреливается, хотят фрицы нам и эту дорожку перекрыть. Вы, падлетки, быстро бегаете. Это то, что нужно. Наши встретят на мосту, вот здесь. Дед Будимир Кухаронок там, сосед твой, за главного». И помолчав добавил: «Если жив еще». Командир вздохнул, провел рукой по осунувшемуся, но суровому лицу. Обернувшись в дверях, окинул нас каким-то особенным взглядом и сказал: «Не кому больше, простите, сынки».

         И мы побежали. Нас было трое. Бежали не оглядываясь. Темнота. Хоть глаз выколи. Я боялся, было очень страшно, сердце билось быстрей и быстрей, казалось, вот-вот наткнемся на фашистов. «Скоро рассвет» - подумал я. Неподалеку началась перестрелка. «Это они, партизаны, сделали вылазку» - промелькнуло в голове. Вдруг пули засвистели совсем рядом. Стреляли в нас. «Заметили» - на бегу сказал Гоша. Но мы не останавливались, бежали дальше так быстро, как только могли, пригибаясь к земле, прячась за кочками. Тяжелые мешки сдавливали плечи. Пот крупными каплями катился по лицу, сердце бешено стучало. Помню, как сползли в какую-то канаву, я распростерся на её дне. Ребята повалились рядом. Бежать под пулями было невыносимо. «Нельзя здесь оставаться» - прошептал Гоша – «Могут миномётом накрыть, тогда – смерть. Давайте отсюда, сябры». В висках застучало. Я привстал на колени, мешок показался еще более тяжелым, лямки врезались в плечи, ноги не слушались. «Давайте, близко уже, километра полтора-два, левее держаться надо, к реке, вон лесок небольшой, березки родные, до них доберемся и отдохнем, а там и мост близко». Гоша пополз первый. Я не видел вокруг ничего, страх заполнил все пространство, в голове была единственная мысль: «Только бы до леска добежать, только бы сил хватило».

         «Все, пралесак роднай. Спаслись» - сказал Гоша и покачнувшись, вдруг рухнул ничком на землю, мы с Мишей повалились рядом. Начался рассвет, ветки деревьев качались над нами, пахло травой и землей. Все звуки стихли. Я закрыл глаза и представил родной дом в Витебске, как я лежу в своем гамаке и сейчас подойдет мама и ласково погладит меня по голове. «Гоша, ты ранен?» Сквозь негу донесся взволнованный голос Миши. «Кровь у тебя хлыщет. Дай посмотрю. Лопатку прострелили, гады, что нам делать?». Гоша застонал, потом улыбнулся и сказал: «Идите дальше сами, уж не заблудитесь тут, а я под бярозкой своей полежу. Идите скорее. Старики да дети голодные ждут, помощи ждут. Идите, пока фриц затих». И закрыл глаза. «Ну уж нет!» - Михаил выпрямился в полный рост. Он показался мне в ту минуту настоящим сибирским богатырем. «Вместе пойдем!». Он взвалил второй, Гошин, мешок себе на спину. Было видно, что это ему неимоверно тяжело. Крепко стиснул зубы и выпрямился на ногах. Повторил: «Ну уж нет. Вместе пойдем». Я помог Гоше встать. Он шел с трудом, боль отдавалась во всем его теле. Хотя он и старался как можно меньше опираться на меня. Миша шел впереди, волоча два огромных мешка. Так мы продвигались вперед. За поворотом показался мост. Фашисты открыли беспорядочную стрельбу, не видя нас, стреляли вслепую, наугад. И вдруг я почувствовал как земля уходит у меня из-под ног. От напряжения, страха и усталости я потерял сознание. Очнулся от того, что Миша решительно тормошил меня по плечу: «Мыколка, надо дойти!». В следующую минуту он помог подняться Гоше. Миша, неся оба мешка и крепко поддерживая рукой друга, двинулся дальше. Его сила воли и уверенность подстегивали и меня. Когда добрались до вала перед мостом, Гоша отчаянно крикнул: «Свои мы, дядко Будимир, свои, Гоша я, дядко, свои…», ноги его обмякли, он прислонился к валу и зарыдал. На том конце моста, в дзоте, возведенном из мешков с песком, началось движение. Вышли несколько людей с оружием и направились к нам. Я  опустился на землю и закрыл глаза.

         Гошу определили в лазарет. Он быстро пошел на поправку. Вернувшись в партизанский отряд, мы сделали еще одну вылазку. Опять принесли провизию в поселок. Многих людей спасли от голода. Потом фашисты отрезали и эту дорогу. Поселок Василевичи находился в блокаде до 18 ноября 1943 года (два года и 2 месяца) и был освобожден частями 65-й армии 1-го Белорусского фронта. Вместе с солдатами в освобождения Василевич участвовали партизаны.

         Миша никому не рассказывал о своем подвиге: как он бежал через пули, тащил своего друга и тяжеленые мешки. «Я рассказу потом, когда война кончится, и я вернусь домой к своим родным. Расскажу тогда всё» - говорил Миша. ″

- «О его подвиге так никто и не узнал» - голос мой дрогнул. Я почувствовал как горячая слеза жжет щеку. На миг перед глазами увидел Михаила, как он закрывает от пуль двоих детей, и падает. И уже никогда не встанет.

- «Не плачь, дедушка, а вдруг он жив? Ты же не знаешь точно. А может быть, все-таки…Дедушка, а как вы познакомились? И как к партизанам попали? И с Гошей что дальше было? Ты ж не рассказал».

- «Конечно, но не сегодня, в другой раз. Может быть завтра».

От автора:

Мочалова Юлия, 2020 год. Рассказ написан в память о моем прадедушке Мочалове Николае Степановиче, участнике Великой Отечественной войны. Когда мои родственники в Минске и Витебске в память о нем ставят стопку, кладут кусочек черного хлеба и светят лампаду на Николу зимнего, мы живущие в России и разделенные теперь границей, делаем то же самое.