Наши земляки в истории войны

Оглавление

Введение

Николай Федорович Шестак.  «Память в наших сердцах»

Егор Дмитриевич Белкин. «История моего деда"

Петр Хрисанович Ровенский. «Зверобой»

Иван Андреевич Бледнов. «Русский Иван»…..

Григорий Тарасович Белкин. «Один  день рядового Белкина»

Заключение

Список литературы

Введение

Научно-исследовательская работа «НАШИ ЗЕМЛЯКИ В ИСТОРИИ  ВОЙНЫ» направлена на поиск, сбор и систематизацию информации об  уроженцах села Останино- участниках Великой Отечественной войны.

Целью данной работы является поиск и увековечивание памяти воинов-земляков. Предлагая  на экспертизу и обнародование нашу работу, мы надеемся, что нашему примеру последуют наши сверстники в других селах и других районах. Собранная информация о героях войны пополнит Книги памяти

Этот материал  был собран по крупицам за последние 10 лет посредством встреч с самими ветеранами, записи воспоминаний детей и родственников  участников войны, соседей, односельчан. Информацию начинала собирать  наш учитель истории  и руководитель занятий по внеурочной деятельности  Н.М.Потапенко.  Также она является руководителем детского объединения «Истоки», где мы  и другие школьники занимаемся поисковой работой. Собранный Ниной Мирославовной материал дополнила ее дочь, а потом и другие ученики, ставшие уже взрослыми.

Мы же только продолжаем начатое дело и систематизируем и приводим в электронную и печатную форму имеющийся материал.

В представленной приводится пять историй- воинский путь пяти земляков-останинцев, но будут и другие -  поиск  продолжается.

1.Николай Федорович Шестак.

Память в наших сердцах

Памятник неизвестному солдату — его  можно увидеть в каждом селе. Есть такой и у нас, в Останино. Он стоит между зданием правления и сельмагом, смотрит с постамента вниз, словно фамилии читает. Они идут  четкими рядами, а внизу, отдельно,  еще одна надпись— подполковник Шестак Николай Федорович. Эта надпись появилась 24 года назад. В похоронке, которую  в годы войны получила семья подполковника, значилось: « Шестак Н.Ф. пал смертью героя, защищая Родину, 6 июля 1942 года в Курской области близ села  ….ино». Название села почти стерлось,   семья погибшего много лет  не знала точное место его смерти. Жена, а потом дочка, спустя годы и внук  Николая Федоровича  искали дорогую могилу, обращались  в архив Минобороны в Подольске, собирали информацию в родном Можайске. Потом в 1980 году пришел ответ, что действительно подполковник Шестак в рядах 170 танковой бригады участвовал в контрнаступлении  на Воронежском направлении на участке Тим-Старый Оскол и геройски погиб в окрестностях с. Останино Курской области Мантуровского района. Тогда, в 1980-м году, его имя нанесли на обелиск в центре села. Тогда дочь и внук подполковника впервые приехали в Останино.  С тех пор прошло 24 года, но каждый год в день Победы дочь – Галина Николаевна и внук – Андрей приезжают к дорогому обелиску. Именно они рассказали мне эту историю.

Обычный парнишка из подмосковного Можайска Николай Шестак всегда мечтал быть военным, и когда учился в семилетке, и когда закончил ФЗО и поступил работать слесарем на электроламповый завод. Мечта сбылась - он закончил  Горьковское бронетанковое училище и поступил заочно в Московскую танковую академию.

Перед войной семья Шестак жила в Западной Белоруссии. Как и все кадровые военные они уже вволю покочевали по стране и надеялись, что хотя бы здесь задержатся надолго.

 Однако всей семьей на полгода уехали в Подмосковье- отец сдавал экзамены в академию.

Но уже через месяц он вернулся и объявил, что уезжает на новое место службы. Жену и детей забрать с собой он категорически отказался.

«Перед самым отъездом отец предупредил маму, - вспоминает дочь Подполковника Галина Николаевна, -чтобы она ни в коем случае не приезжала, даже если в письмах он будет звать нас к себе. Расстроенная расставанием мама согласно кивнула, не вникая к чему такая секретность. Папа уехал. Письма приходили регулярно, но к себе нас отец не звал. Вымотанная разлукой мама решилась ехать, а дедушку попросила дать телеграмму, когда мы уже будем в пути. Мой отец встретил нас на перроне, он был  мертвенно бледен, даже губы белые... Смотрит на маму и говорит: « Что ты наделала! Зачем ты приехала? Не сегодня-завтра война начнется, а ты еще и детей привезла!» Тут уже мама побледнела и сразу же засобиралась обратно, а отец  сказал, что если  она уедет, его расстреляют как паникера.  Мы остались, а через три недели началась война...»

Николай Федорович не смог даже проститься с семьей, он и другие солдаты сдержали немцев больше четырех часов, пока не ушел эшелон с мирными жителями.

 Весной 1942 г. Красная Армия после блистательной победы под Москвой перешла к обороне. Николай Федорович Шестак был ранен. Автоматная очередь прошила бравого вояку, сильно пострадало лицо- пуля вошла в щеку и вышла через горло. Он остался жив, но голос практически потерял. Шестака оставляли в академии преподавать, но он прохрипел: «Там, на фронте, гибнут мальчишки, которые пока еще не умеют воевать. Может быть, хоть одного из них я научу, пока могу,  и тем самым спасу. А в академии пусть трудятся те, кто ноги-руки потерял, я же пойду на фронт». Минуя майорские погоны капитану Шестаку, геройски проявившему себя в боях, после ранения  было присвоено звание подполковника.

 28 июня 1942 г. вражеские войска перешли в наступление. Из резерва фронта наша 40-я армия была усилена несколькими танковыми бригадами, в числе которых была и 170-я, где воевал Шестак. Вражеские войска прорвали фронт армии и стремились выйти на железнодорожную линию Касторное-Старый Оскол. 170-я танковая бригада вела тяжелые оборонительные бои. Она вступила в бой со 120 вражескими танками. Из последнего письма заместителя командира 170 отдельной танковой бригады, подполковника Н.Ф.Шестака: «… Воюем  в районе Тима. Наша 170 бригада поначалу дислоцировалась в Илюшиных дворах, Пузачах, Лобовке.  Теперь от моей бригады осталось всего десять машин. Сколько ребят погубили фрицы!..»

30 июня противник начал наступать. Началась бомбежка. Но советские войска не собирались сдаваться, бойцы стояли насмерть за каждый холмик, каждый кустик, каждую пядь чернозема. Военный совет ходатайствовал о награждении бойцов, командиров, политработников 170-й танковой бригады.  

Подполковник Шестак был награжден посмертно…

У семьи  Шестак среди останинцев много друзей, в селе их знает каждый и даже  маленькие дети понимают, зачем и почему идут с тюльпанами к обелиску пожилая женщина и взрослый мужчина. Да и как не знать, если у каждого из нас возможно не под этим, а под другим куском гранита вечным сном спят дед или прадед, двоюродный, троюродный, свой русский.

Егор Дмитриевич Белкин.

История моего деда

Егор Дмитриевич Белкин -мой прадед по маминой линии, уроженец села Останино Мантуровского района Курской области. Родился в 1925 году 6 мая. В честь праздника по святцам-Георгия Победоносца, был назван Егором. В феврале 43 года сразу после снятия в районе оккупации добровольцем ушел на войну, приврав себе год. 17-летним пацаном ушел он на фронт, служил в роте минеров, стал командиром тяги.

Участвовал в переправе через Одер. Тогда ему и другим солдатам  пришлось несколько часов провести в ледяной воде, придерживаясь за края понтонной переправы -переправляемая техника была дороже солдатских жизней. А потом еще и отстреливаться, лежа на ледяном «пляже». Когда появилась возможность выпрямиться, у замерзшей шинели с хрустом отломился подол. Прадед получил два ранения, но продолжал сражаться. После войны, как все,  восстанавливал разграбленную страну – работал в МТС. Награжден медалью  за Отвагу за переправу через Одер, медалью за взятие Будапешта, медалью за Варшаву, дошел до Берлина… 

Петр Хрисанович Ровенский.

«Зверобой»

Об этом замечательном человеке, настоящем герое и нашем соседе – Петре Хрисановиче Ровенском, нам рассказывал наш дедушка. Сейчас и его уже нет с нами, но мы помним каждое слово.

В конце февраля 43-его, как только Останино и весь Мантуровский район освободились от оккупантов, сверстников Петра Хрисановича -  призывников 1925 года рождения, вызвали на призывной пункт. Каждый уже попрощался с домашними и был готов к отправке на линию фронта, однако ребят вернули и окончательно призвали только через месяц  - в конце марта. От призывного пункта колонна новобранцев тронулась пешком в сторону Воронежа.

Дороги сильно пострадали во время боев и стали практически непроходимыми. Будущих солдат  в Горшечном погрузили в вагоны и отправили в Московскую область (станция Алабино) для прохождения 6-месячного курса «учебки». Петра  Ровенских определили служить в резервном батальоне 5-ой гвардейской армии, которая воевала в составе 2 -го Белорусского фронта. Гвардейцы пятой армии освобождали от врага Харьков. На новом месте службы Петра Ровенских определили в мотострелковую бригаду. В пехоте –немало военных специальностей: стрелки, автоматчики, пулеметчики. Была и такая – бронебойщики. Им и стал наш герой.  Дедушка рассказывал, что бронебойщику кроме личной винтовки - трехлинейки вручали противотанковое ружье. Ее  вес  - более 17 кг, а – длина – 2 м.  Бронебойщику надо было под пулеметно-артиллерийским огнем немцев  хладнокровно прицелиться и метким выстрелом подбить ползущего стального зверя.  Основной   задачей бронебойщиков было уничтожение фашистских танков  и самоходок в ближнем бою.  Стрелки, автоматчики, пулеметчики нерешительно качали головами  на предложение стать бронебойщиками.  И дело даже не в риске и повышенной опасности, ведь в бою ПТР-овцы находились на открытом участке, равнине, у дороги. Тут другое -  на марше по бездорожью, в жару и холод тащить на себе двухметровое ружье в двадцать кг весом, да еще ящик с боеприпасами,  да плюс винтовку, шинель в скатке, вещмешок с солдатским скарбом  - нелегко даже для двух бойцов.  Однако, на войне не выбирают, и пришлось Петру Хрисановичу стать бронебойщиком, а потом довелось послужить и в противотанковой батарее при орудии. Работа, в общем привычная, единственное различие для рядового Ровенских на тот момент  было в том, что орудие больше и мощнее, чем противотанковое ружье, да в расчете не два человека, а четыре. В боях под Кенигсбергом советские бронебойщики подбивали танки, не считая.

 Петру Хрисановичу потом  вручат медаль «За взятие Кенигсберга», а пока, в бою, о наградах совсем не думалось. Ужас сменялся страхом за свою жизнь, а потом и он исчез, появилось равнодушие и какая-то собранность, все чувства обострились, как у зверя. Он так и не заметил красоту древнего города, не до красот тогда было, вот-вот сомнут фашистские танки  лежащую пехоту и пойдут «пахать» по тылам. Допустить этого нельзя, ибо произойдет непредсказуемое: паника, отступление. А они -  смерти подобны в бою.

Приходилось Ровенских подбивать и элитные немецкие танки -«тигра» и «пантеру». Прямо в бою  кричал, что этих «зверей» надо бить, бить и бить. Товарищи за глаза и его прозвали «зверобоем», тем более, что в «зверей» ему стрелять приходилось постоянно.

Последнее крупное сражение для Ровенских было за город Гданьск.  Он расстрелял неприступный  вражеский дзот.

  После передислокации корпус двинулся в сторону Берлина, а 2 мая бойцы 29-го танкового узнали о взятии фашистской столицы. Война для рядового закончилась  в 80-ти километрах от Берлина. Часть стала на формирование, после которого Ровенских и его товарищей, не успевших отслужить срочную,  отправили в Белоруссию. Недалеко от города Слуцка Петр Хрисанович и проходил службу до демобилизации. В лесу расположился военный лагерь. Солдаты и командиры жили в вырытых своими руками землянках в один накат, вместо дверей – плащ-палатка, вместо постели – сбитые нары, укрытые еловыми лапами.   Отбывая срочную, бывалым фронтовикам пришлось не учиться военному искусству, а учить ему молодых ребят (тогда были призваны мальчишки 1928 года рождения). И хотя Ровенских   всего на три года старше обучаемых, для  них он был недосягаемой величиной, фронтовиком, проливавшим кровь за Родину.  Вернулся домой Петр Хрисанович только в апреле 1950 года.  Мать спрятала за образа боевые награды сына («Медаль за Отвагу», медали «За взятие Кенигсберга», «За Победу над Германией») и началась мирная жизнь: работа в колхозе и  трудовые будни, женитьба и семейные радости. Петра Хрисановича  нет с нами, но любовь и восхищение   трех детей,   четырех внучек и внука,  правнучек и бесчисленного количества  соседей и односельчан  всегда будут с ним.

Иван Андреевич Бледнов.

«Русский Иван»

У нас в семье никто не воевал в той войне, но это не значит, что мы о ней ничего не знаем. Мамы и папы рассказывали нам о замечательных людях – наших ветеранах. А родня мы или нет, мы не знаем, хотя в деревне все-родня. Мы расскажем вам о нашем односельчанине, человеке, воевавшем на войне. В его жизни был только один бой – первый и единственный бой, а потом…. Потом плен.

Весной 43-го на  войну призывались уже те, кто родился в 1924-25 году.

С ними и ушел останинский парнишка Иван Бледнов. Получив определение в  артиллерийский истребительный полк, Бледнов вместе с сослуживцами отправился в Киев.  Боевое крещение он получил  в местечке Белая Церковь. Наводчик Бледнов был назначен командиром орудия.  В орудийный расчет входило 7человек, но именно он-  командир - был главным и ответственным за жизни семерых. Он должен был в считанные секунды проанализировать полученные от наводчика сведения, проконтролировать готовность орудия и бойцов к бою, отдать приказ открыть огонь. Под Белой Церковью  ночь у Ивана Бледнова прошла в тревожном ожидании: неизвестность и  предстоящий выбор -жизнь  или смерть. Чуть забрезжил рассвет, старшина притащил  в термосах теплый суп, хлеб и по сто грамм на брата.  Но какая тут еда, если с минуты на минуту все закружится в вихре смерти.  : «Да скорей бы уже!.. Приказ! Давайте приказ!»  И вот  полетели снаряды, заухали  мины. Оглушающий  грохот, дым, окутал передний край. Артиллеристы подавляют огневые точки врага, уничтожают живую силу и технику. Фрицы огрызаются.  Советские пехотинцы пошли на врага. Бежать по нейтральной полосе под огнем трудно- в груди спирает дыхание, пот заливает глаза. Погибшего командира   заменили капитаном, до этого выполнявшим в  отряде функции парторга или замполита. Принимать решение в условиях  боевых действиях он был явно не готов . Проявив глупую инициативу командир повел бойцов своим путем. Орудийные расчеты  продвинулись на 50 км, причем последние 8 часов шли в непроглядной тьме. Неопытность командира привела к тому, что артиллерийский расчет обошел свою же пехоту и  ушел далеко вперед к передовой.  Когда совсем рассвело, вдалеке показались немецкие танки. Своей пехоты вокруг не было, как впрочем, не было и приказа о дальнейших действиях артиллерии. Фашистские танки подходили все ближе и ближе. В солдатских рядах поднялся ропот: «Почему не стреляем? Давай, командир! Огонь! Огонь!» Иван сам понимал, что через несколько минут стрелять будет уже поздно, танки сомнут и укрепления, и пушки, а он сам погубит своих людей!... Но стрелять без приказа Бледнов не мог, за подобное своеволие - трибунал и расстрел. И так – смерть, и эдак – смерть... Эх, судьба солдатская... Терять нечего! Бледнов  уже и не помнит, как скомандовал своему расчету «огонь!», помнит только, как закрутился на месте подбитый танк.  Минуты промедления  вылились в трагедию. В первые мгновения боя погиб командир первого взвода, застрелился, получив осколочные ранения в обе ноги, командир второго... Бледнов пришел в себя  и первое, что увидел –рыжего фрица, показывавшего ему автоматом, чтобы выбирался из воронки: «Ком руссишь Иван! Капут! Ком, ком...» И Иван присоединился к шеренге пленных. Лагерь военнопленных показался Ивану городом, таким огромным он был. Зная, как обходятся враги с коммунистами и комсомольцами, Бледнов зарыл в  земляной пол комсомольский билет. Пленных, среди которых был и Иван, погрузили в машины и вывезли с территории лагеря.  Плен! Такой удар хуже любого тяжкого ранения... Даже если представится возможность бежать и повезет добраться до своих – неминуемо попадешь в Особый отдел.

«Особистов» боялись, пожалуй, даже больше немцев. Ведь доказать «гражданину начальнику», что пленение произошло  в бою, невозможно. Позор  ляжет на тебя, твоих родных и близких на всю оставшуюся жизнь, если «особисты» докажут факт измены. Еда для пленных русских – кусок хлеба пополам с опилками раз в сутки. Недели через две  Бледнова и его товарищей по лагерю погрузили в товарные вагоны по 80 человек, прилечь люди могли только по очереди. В вагоне с Иваном  среди русских пленных оказались американцы и англичане. На каждой остановке из вагонов выбрасывали тела умерших от ран, болезней  и голода людей.  Конечный пункт  путешествия Иван уже не увидел, парня свалила с ног сыпной тиф. Больше 20 дней он боролся  за свою жизнь- два  врача лагерного лазарета – пленные сербы, удивлялись живучести русского Ивана. После выздоровления Бледнова отправили в Данциг работать на конном заводе. Истощенные пленные, рискуя жизнью, воровали из лошадиных кормушек овес и ячмень, заваривали зерна кипятком и пили «кофе» (так они, шутя, называли отвар), чтобы хоть как-то утолить голод. Пленных из Данцига отправили в остающуюся пока под фашистами  Францию. Здесь Ивану пришлось работать на местного землевладельца. Землевладелец   бросил «рабов» на произвол судьбы, поспешив спасти свою шкуру. С надеждой и страхом встречали пленные советские войска. В отряде контрразведки, где разбиралось дело каждого «лагерного», несмотря на  опасения,  Бледнова особо не допрашивали.  Историю орудийного расчета, попавшего по вине командира в плен, там уже знали.  Ивана Бледнова оставили организовывать порядок в городе и обеспечивать отгрузку оборудования и станков в контейнеры для отправки в Россию.

Вернулся Иван Андреевич домой в 1945:  3 мая  45-го, за пять дней до Победы, погиб старший брат Ивана, офицер, командир минометной роты, герой – кавалер  ордена Александра Невского. Получивший похоронку на сына-героя отец умер в одночасье.  Но и после двух смертей, горе не спешило покидать дом Бледновых: качаясь на бревне вместо качелей младшая сестренка – любимица семьи, попала под это самое бревно и погибла.  Мать не перенесла стольких потерь, слегла, стала заговариваться... К ней в опустевший дом и вернулся  Иван Бледнов – бывший командир орудия и бывший военнопленный...

P.S. Сейчас Ивана Андреевича нет с нами, но память о нем и его нелегкой судьбе живет в сердцах односельчан.

Григорий Тарасович Белкин.

Один  день рядового Белкина

1942-й год,  в районе началась оккупация...  Среди ровесников 16-летний Гриша Белкин ничем не выделялся. Щупленький, как и все они, дети войны, он выглядел от силы на 13-14, но уж никак не на 16 лет. Парень переживал, ведь будь он статным и рослым, давно бы уже приписал себе пару лет, как сделали многие, да и подался бы на фронт. А тут, сколько не приписывай – все равно не поверят! Военком после двух визитов «добровольца» велел не пускать больше  надоедливого пацана на порог военкомата.

          Когда в деревню вошли немцы, улицы словно вымерли. Не мычали коровы, не лаяли собаки, даже  петухи, которым  невозможно заткнуть глотку, как будто бы разом потеряли голос. Тяжкое безмолвие разрезал нарастающий гул... Мотоциклы!  Жители попрятались  кто куда, и из укрытий наблюдали, как по ухабистой улице пронеслась вереница мотоциклистов.  Красные от ветра равнодушные лица, беспощадные глаза -  вот они какие, немцы! Хотя на самом деле среди оккупантов, вошедших в Останино, мало было немцев, в основном мадьяры, но для селян было неважно, все равно – враги!

         Белкины всегда жили около леса, да уж если говорить об останинцах, то все они, так или иначе,  живут около леса. Леса, рощи, перелески у нас  кругом.  Оккупанты из-за каждого куста ожидали нападения. Стайка деревенских подростков, среди которых был и Гриша Белкин,  вызвала в рядах фашистов настоящий переполох. С криками «Партизанэн!» окружили, ругаясь и толкая в спины прикладами, погнали  в  комендатуру.  Мальчишек ошибочно приняли за партизан из-за одежды: ватники, отцовские треухи...  Из соседних домов высыпали люди, женщины хватали немцев за рукава шинелей, ремни автоматов, кричали, что это - дети, не партизаны! Щелкнули затворы, автоматные очереди предупреждающе ударили в землю, выбив фонтанчики песка... Немцы и так уже поняли, что деревенская шпана мало похожа на партизанский отряд, но не могли отказать себе в удовольствии «немного попугать» этих русских. С этого дня для Гриши на самом деле  началась война. С приходом врага за одни только мысли о побеге на фронт, узнай о них полицай или староста, деревенский мальчишка  мог поплатиться головой, и не только своей, но и подвести под расстрел всю семью.  А так хотелось воевать, мстить за боль и унижение своего народа...

Февраль 43-го... Оккупанты покидают село. Как таковых боев деревня избежала, но между тем на окраине не осталось ни одной хаты с целыми стеклами – осыпались как иней  под разрывами снарядов. Крытые соломой хлевы и риги вообще превратились в пепелище, но главное – фашистов прогнали!  Подростки работали как взрослые: выращивали   для фронта хлеб, рыли окопы, хоронили погибших,  девчата шили одежду для солдат, и каждым часом  приближали победу.

В августе 44-го Грише исполнилось 18 и, наконец -то, он был призван  на фронт. Парня сначала отправили в Новохоперский район Воронежской области, затем Григорий Белкин был направлен в 3-ю ударную армию 1-го Белорусского фронта. Служил  новобранец автоматчиком в 1-ом батальоне 82-го стрелкового полка 33-ей Хомской Краснознаменной дивизии. Бойцы Хомской дивизии теснили немцев к побережью Балтийского моря.  За те несколько месяцев, что Григорий Тарасович воевал  у берегов Балтики, пришлось повидать многое. Здесь и выжженные  деревни, и относительно благополучные хутора, владельцы которых в свое время обиженные Советами, встречали в 41-ом наступление немцев как родных. Здесь Григорий Тарасович получил первое ранение. Пуля попала в руку, и рядовой Белкин после госпиталя быстро вернулся в строй. Белкину было предложено перейти из взвода автоматчиков в расчет артиллерии. Так Григорий Белкин  стал заряжающим  противотанковой 45-ти миллиметровой пушки.

         Несколько месяцев  советские солдаты выбивали врага с территории Латвии.  В одном из сражений немецкий танк  обошел расчет, в котором служил Белкин, и принялся расстреливать его с тыла.

Григорий Тарасович уже в госпитале, куда он попал  с ранением средней тяжести и контузией, узнал, что танк они все-таки подбили.  А после лечения  рядовой Белкин получил свою первую награду – медаль «За Отвагу».

И снова наступление.  Эстония, Литва, затем Польша...  Советская армия не давала гитлеровцам передышки, гнала назад туда, откуда они пришли... Уверенность в скорой победе и только она, да еще письма из дома,  грела сердца освободителей, помогала преодолевать трудности. Солдаты испытывали постоянные перебои с  боеприпасами. Бывало, что по несколько  суток  приходилось лежать в снегу без горячей пищи, перебиваясь только одним «сухпаем».

         Ранняя весна 45-го года. Началось последнее решающее наступление частей советской армии на Берлин, важнейшим моментом которого стала переправа через Одер.

 Перестрелка продолжалась с вечера до утра. С рассветом наши бойцы  попытались пойти в наступление, но  хорошее укрепление огневых позиций противника не позволил этого сделать.  Первая попытка оказалась неудачной. Вторую – Григорий Тарасович уже не помнил. Когда очнулся, первое, что увидел, молоденькую санитарку. Девушка с красным крестом на сумке  перевязывала солдата, приговаривала, что мол, все у него будет хорошо, главное, что живой, скоро будешь дома... Третье ранение оказалось самым тяжелым. Медсестричка была права, после него Белкину уже не пришлось воевать (ранение в дальнейшем  повлечет за собой инвалидность). День Победы  рядовой Григорий Белкин встретил в госпитале в Польше. Однако, в родную деревню солдат попал не так скоро, как надеялся. Из Польши раненых переправили в Башкирию, в Уфу. Именно там  Григорию Тарасовичу вручили остальные  боевые награды -  медали «За боевые заслуги», «За победу над Германией», медаль им. Жукова.

В августе 1945 года   врачи признали Г.Т.Белкина негодным к продолжению службы и вынуждены были  комиссовать. Солдату разрешили вернуться домой. Подходя к родимой околице, Григорий  Тарасович вспомнил, что   ровно год назад он также стоял у опушки леса, только тогда он уходил, а теперь возвращался. Ровно год. Всего год. Целый год.

Заключение

В нашем Мантуровском  районе успешно ведется краеведческая и поисково-исследовательская работа, созданы и действуют школьные музеи и уголки старины.  Школьники, студенты, педагоги, работники образования обмениваются полученной информацией. Надеемся, что наша исследовательская работа заинтересует  будущие поколение и прольет свет на неизвестные страницы истории и имена героев.

В представленной работе  приводится пять историй- воинский путь пяти земляков-останинцев, но будут и другие -  поиск  продолжается.

Список литературы

Сборник журналистских очерков «Свет Звезды Константина Воробьева»

Газета «Курская правда»

Газета «Время и мы»

Письма и фотографии героев, предоставленные родственниками

Материалы школьного музея

Интернет-ресурсы

Социальные сети «Одноклассники.ру» и «ВКонтакте»-для поиска внуков и правнуков ветеранов