Поэма "Песнь о Сантьяго"

Горячая Мексика, солнце, пустыня,

Холмами разбита сухая равнина,

В старинном селении где песо и страх

решают кто будет гореть на кострах,

Где пули смертельно прохожих целуют,

Где племя индейцев с испанцем воюет,

Где кровь разбавляет текила и ром,

Однажды, под утро является он.

Парнишка с гитарой, невольник мелодий,

Под тенью сомбреро душою свободен,

Когда вынимал он свой инструмент,

Рыдал и преступник, и полисмен.

Пусть гОлоса сильного он не имел,

Но чёрт побери, как умело он пел!

- Сантьяго! - кричали ему очумело,

- Сыграй нам про Джека, погибшего смело

за правое дело, за сердце любимой,

Про то, как погиб, но непобедимым!

Сантьяго спускал на глаза свою шляпу,

Гитарные струны светились закатом,

И кольты в округе смолкали на время,

И скальп не снимало жестокое племя.

Он пел о свободе, о сердце горячем,

О чувстве отважном, большом, настоящем,

И смуглая кожа слезой озарялась

у каждой, кто слышал Сантьяго хоть малость.

И вот на балкон двухэтажного дома

ступила она - белоснежная донна,

Красавица, дочь пожилого шерифа,

Семнадцати лет синеока Олифа.

Услышав Сантьяго душа задрожала,

И девичье тело затрепетало:

- О Боже мой, кто это? Как он играет?

В наших краях о таком и не знают!

Спустившись на улицу в розовом платье,

Где парень играл о свободе и страсти,

Она зачарованно встала напротив,

Свой девичий взгляд преднамеренно бросив.

И что-то случилось! Наверное, правду

твердят, что на небе есть истинный автор,

Который связал неземным притяжением

Души двоих для произведения.

Сантьяго умолк, поднимая сомбреро,

Под взглядом её он стал кабальеро,

И сердце в горячей груди застучало,

Как-будто родную душу узнало.

И люди вокруг, понимая в чём дело,

Какое здесь чувство двоих одолело,

Ушли по салунам, домам и трактирам,

Ведь двое влюблённых делятся миром…

…

Над Мексикой пропасть из звёздного неба,

Сантьяго с Олифой, как белые лебеди,

Укутавшись в нежность признались себе,

Что больше не ищут других на Земле.

И трепет сердец двух смелых созданий,

Открыл им секреты всех мирозданий,

И женственность вскрылась в юной Олифе,

дочери пожилого шерифа.

И эту волшебную ночь проживая,

Большая пустыня, от края до края,

Для них обернулась любовной постелью,

Но зло притаилось в глубоком ущелье…

Огромное племя, потомки миштеков,

Давно собирались убить человеков,

Построивших город на древней земле,

Жестокая месть зарождалась во мгле.

Горящие стрелы в небо метнулись,

Сантьяго с Олифой от шума проснулись,

Вдали, в адском пламени город стоит,

Потомки миштеков бегут потрошить.

Олифа вскочила и громко рыдая:

- Сантьяго, что делать, не понимаю?!

Сантьяго пришпорил лихого коня:

- Дождись меня здесь, там случилась война!

- Сантьяго, мой миленький, я еду с тобой,

Там дом мой, отец! Постой же, постой!

И прыгнув за спину любимого друга,

Они поскакали без капли испуга!

Кровавая битва, жестокая схватка,

А жители города спали так сладко,

И эта атака застала врасплох,

Шериф уже ранен, шериф уже плох.

Индейцы стреляли, индейцы кололи,

И люди в крови стонали от боли,

Но видно пощады не ожидать,

Миштеки спустились своё забирать.

И вот прямо в центре, у дома шерифа,

Сидит над отцом молодая Олифа,

Но больше не дышит старый шериф,

Десяток индейцев с собой прихватив.

Живых только двое, они в окружении,

Лишь в этот момент понимаешь значение

всей жизни и смысл поступка любого,

И радость существования другого.

Сантьяго с мачете, за спиною Олифа,

Последняя дочь городского шерифа,

В глазах у Сантьяго огонь и отвага,

И в руку вросла мексиканская шпага!

- Ни шагу назад я ступить не посмею,

Зарежу любого, проклятый индеец,

Мне смерть не страшна, в моём сердце любовь,

И вот за неё я пущу тебе кровь!

И зубы Сантьяго скрипели от злобы,

Четыре стрелы рассекли его ноги,

Но он всё стоял, за спиною Олифа,

Любимая дочь пожилого шерифа.

- Вы сами пришли на священную землю,

Захватчики, знайте, индейцы не дремлют,

Но песню твою об отваге мы знаем,

И духа свободу мы уважаем!

И вождь краснокожих, жестокий убийца,

С коня боевого на землю спустился:

- Сыграй нам про Джека прощальное соло,

И я отпущу её, вот моё слово.

И громом раскатным струна зазвучала,

Олифа пред ним на коленях рыдала,

Но смелый Сантьяго, накинув сомбреро,

С честью допел свою песню умело!

И вот тишина наступила в округе,

На пыльных дорогах покоятся трупы:

- Олифа, родная, любовь бесконечна,

Пока на Земле звучит наша песня!

И в ту же секунду кинжал краснокожих,

Под сердце вошёл, разорвав его кожу,

Но слово сдержал хладнокровный убийца,

И с племенем диким вдали растворился.

…

Спустя много лет в Мексиканских долинах,

Где воинский дух воспевался в мужчинах,

Всё также дикие скачут мустанги,

Стрела против пули свистят в перебранке,

С лучами зари восходящего солнца,

С душою солдата, с глазами ребёнка,

В старинном селении, как будто в былом,

С гитарой в руках появляется он.

Большое сомбреро лицо закрывает,

Но то, что споёт, здесь каждый узнает,

Пусть голоса сильного он не имел,

Но чёрт побери, как умело он пел!

- Эй, Джек! - кричали ему очумело,

- Сыграй про Сантьяго погибшего смело

за правое дело, за сердце любимой,

Про то, как погиб, но непобедимым!

Джек ниже спускал на глаза свою шляпу,

Струна грозовым разносилась раскатом,

Так петь о любви Сантьяго с Олифой,

Мог только внук пожилого шерифа…